Влесова книга
Автор
Сообщение
| Влесова книга
Одной из самых больших сенсаций в области исторических открытий нашего века является находка "Влесовой книги" - языческой летописи доолеговой Руси. История эта напоминает приключенческий роман... Шла Гражданская война - время великих потрясений, бед и лишений для нашего народа. Многострадальная Россия разделилась на два враждующих лагеря. Многие памятники истории тогда погибли. В слепой ярости ко всему "барскому" уничтожались шедевры мировой и отечественной культуры. Но и в те страшные годы находились люди, которые пытались хоть что-то спасти. Среди них оказался полковник белой армии, командир дивизиона батареи А. Ф. Изенбек, страстно интересовавшийся древней историей отечеств. В 1919 году после очередного боя судьба забросила его в разграбленное имение князей Куракиных под Орлом. В библиотеке разоренной усадьбы он случайно заметил валявшиеся на полу испещренные неизвестными письменами дощечки, сильно разрушенные временем. Многие из них были раздавлены солдатскими сапогами. Изенбек собрал заинтересовавшие его дощечки и взял их с собой, еще не зная, какую цену они представляют. После окончания Гражданской войны полковник и дощечки оказались в Брюсселе. В 1924 году о них узнал писатель и историк Ю. П.. Миролюбов, в русских эмигрантских кругах известный как исследователь религии древних славян и русского фольклора. Он первый из исследователей предположил, что текст дощечек написан на неизвестном древнеславянском языке. В течение последующих 15 лет Миролюбов неустанно занимается переписыванием и расшифровкой дощечек. Это была кропотливая работа. Поверхность дощечек была исцарапана, местами они были совсем испорчены какими-то пятнами и покоробились, точно отсырели. Лак, их покрывающий, кое-где поотстал. Под ним была древесина темного дерева. Дощечки были приблизительно одинакового размера-38х32 см, а толщиной в полсантиметра. "Похоже, что их резали ножом, а никак не пилой, - писал Миролюбов. - Текст был написан или нацарапан шилом, а затем натерт чем-то бурым, потемневшим от времени, после чего покрыт сверху лаком или маслом. Каждый раз для строки проводилась линия, довольно неровная. На другой стороне текст является как бы продолжением предыдущего, так что надо было переворачивать связку дощечек (как листы отрывного календаря). В иных местах, наоборот, каждая сторона была как бы страницей в книге. Сразу видно, что это многолетняя давность. На полях некоторых дощечек изображены головы быка, на' других лучи солнца, на третьих изображения других животных, может быть лисы или собаки... Буквы не все одинаковой величины, строки были мелкие, а были и крупные. Видно, что не один человек их писал. Точное количество дощечек пока установить не удалось". Миролюбов понимал ценность находки и неоднократно предлагал Изенбеку показать дощечки специалистам либо сфотографировать их, но Изенбека постоянно преследовала маниакальная тревога за судьбу реликвий, вплоть до того, что он даже не разрешал Миролюбову вообще выносить дощечки из своего дома. Миролюбов переписывал их в присутствии хозяина. Ученый-энтузиаст соглашался работать в любых условиях, лишь бы иметь доступ к ценнейшему историческому материалу. Опасения не оказались безосновательными: дальнейшая судьба дощечек трагична. После смерти Изенбека в оккупированном немцами Брюсселе в 1943 году они исчезли вместе со всем его имуществом и большим количеством картин. К этому приложило руку, по словам свидетелей, гестапо. Ю. Миролюбов успел скопировать примерно три четверти текста, в настоящее время историки располагают только записями Миролюбова и случайно сохранившейся фотографией одной из дощечек. Невольно напрашивается сравнение с оригиналом "Слова о полку Игореве", который тоже был утерян во время московского пожара 1812 года. О подлинности "Влесовой книги" идут споры и по сей день. Официальная наука, не потрудившись над тщательным изучением материала, торопливо оценивает дощечки как гениальный фальсификат. В нашей печати неоднократно появлялись "разоблачительные" статьи на эту тему. Но все это звучит крайне неубедительно. Первая трудность, с которой столкнулись исследователи "Влесовой книги", - ее язык. Противники книги стали утверждать, что он не соответствует нормам церковнославянского языка. Аргумент искусственный. Вряд ли можно судить об этом языческом памятнике с точки зрения норм единственно известного нам древнего славянского языка, на котором писали христианские авторы. С другой стороны, есть много аргументов в пользу того, что письменность на Руси существовала задолго до принятия христианства. В поселениях черняховской культуры на Днепре (III-IV вв. н. э.') находят рунические надписи на глиняных пряслицах и сосудах. В древней Хазарии, по сведениям арабских ученых, пользовались "русским письмом". Знаменитый Кирилл, брат Мефодия, видел в 860 году в Крыму целые книги, "роуськими письмены писано". Сейчас никто не станет отрицать, что наши языческие предки вполне могли создать свою грамоту. Древние славянорусы активно общались на западе и северозападе с германскими племенами, пользовавшимися руникой, а на востоке и юго-востоке - с тюрко-монгольскими народами с такой же письменностью. Трудно предположить, что славянские племена, находившиеся тогда на том же уровне развития, не знали рун. Таким образом, накапливается все больше и больше доказательств того, что "Влесова книга" могла быть написана именно таким языком и переписана затем на деревянные таблички. Поразительно и то, что правильность исторических сведений, содержащихся во "Влесовой книге", все более подтверждается новейшими археологическими исследованиями. Русские эмигранты не только сами изучили текст "Влесовой книги", но и делились результатами своих исследований с учеными - славяноведами всего мира. Интерес проявили историки и филологи Канады, Австралии, Бельгии, США и других стран. В середине 50-х годов расшифрованные тексты были пересланы в Советский Союз, где, к сожалению, были встречены нашими историками настороженно и более чем прохладно. Тогда с опаской и предубеждением относились вообще ко всему "белоэмигрантскому". В 1963 году энтузиасты-исследователи сделали обстоятельный доклад о "Влесовой книге" на V Международном съезде славистов в Софии. Выступали в основном эмигранты, а не советские ученые. Подчеркивалось, что "книга дощечек" проливает новый свет на пласты очень древней истории русских племен, многие из которых до этого не были известны ученым. Например, выясняется, что греческие и римские хронисты ошибались, называя роксолан племенемаланским. На самом деле они были славянами. Авторы данных летописных сводов скорее всего - жрецы языческой религии, древних русов до эпохи Олега. Итак, "Влесова книга" знакомит читателя с древнейшей историей славян, которая до сих пор не освещена отечественной наукой. Конечно, все исторические сведения, содержащиеся в книге, довольно кратки, з отличие от более поздних хроник и летописей. Но в том-то и дело, что отнести "книгу дощечек" конкретно к какому-то жанру очень трудно. В ней нет и не может быть стройного изложения. Возможно, что найденные дощечки с письменами состоят из нескольких совершенно независимых друг от друга частей. Скорее всего их объединяют фрагменты из нескольких различных по своему назначению древних славянских рукописей. Тем не менее содержание книги многогранно, оригинально и необычно. В ней есть сведения и исторические, и религиозные, и мифологические. В одной из табличек говорится, что за 1300 лет до Германриха (вождь готов, покоривший в середине IV в. н. э. огромные пространства Восточной Европы от Балтики до Черного моря, от Волги до Дуная) предки русов еще жили в Азии, в "зеленом крае". Об этом рассказывается в самом поэтичном отрывке - в так называемой легенде.о Богумире. В вольном пересказе она звучит так: "У Богумира было три дочери и два сына. В степях они разводили скот, научившись этому от отцов и дедов. Были они послушны богам и разумны. Пришло время, и мать их Славуня сказала Богумиру: "Нам надо выдать замуж дочерей, чтобы увидеть внучат". Богумир поехал в поле и приехал к дубу, стоящему в поле, и здесь вечером он увидел трех мужей на конях. Подъехали они к Богумиру, и он поведал им о своей заботе, и они сказали ему, что сами ищут себе жен. И вернулся Богумир в свои степи, и привел трех мужей дочерям своим. И от них пошли три славных рода - древляне, кривичи и поляне. Потому, что первую дочь звали Древа, вторую - Скрева, а третью - Полева. Сыновей же Богумира звали Сева и Рус. От них исходят северяны и русы. И образовались роды те в Семиречье, в зеленом крае. И было это за тысячу триста лет до Германриха". Получается, что Богумир жил в IX веке до н. э. Таким образом, версия о степном центральноазиатском происхождении наших предков с каждым годом становится все убедительней. Возможно, не за 1300, а за 1500 (или более) лет "до Германриха" наши предки отпочковались от других европейских племен и отправились во все концы света искать свое счастье. Итальянские археологи, производящие раскопки в долине Свата (Пакистан), обнаружили, например, что в конце II тысячелетия до н. э., в канун Троянской войны, происходили мощные подвижки евразийских пастухов. И в Северный Индостан, и на Дунай пришли в то время из Центральной Азии воинственные кочевники возможно, единого происхождения. Во "Влесовой книге" подробно описывается, как часть наших предков из Семиречья шла через горы на юг (судя по всему, в Индию), а другая часть пошла на Запад, "до Карпатской горы". Если бы книга была фальсификацией, то как мог автор предугадать этот поразительный и неожиданный факт истории древних скотоводов, подтвержденный археологией совсем недавно? Сведения книги о древних странствиях наших предков по просторам Евразии позволяют понять многие упоминания о русах в восточных и античных источниках. Если считать наших предков исконно степным народом, то надо признать многовековое участие русов во всех решающих событиях всех времен. Когда мы читаем в древних источниках о великих походах таинственных киммерийцев, а затем скифов на Ближний Восток, в Африку, в Южную и Западную Европу, то можем надеяться найти среди этих киммерийцев и скифов наших прямых предков. В разные эпохи к старым дощечкам, видимо, прибавлялись новые, освещавшие либо старые времена, но в новом аспекте, либо говорившие о новых временах, но в сравнении со старыми. Отсюда многочисленные повторения исторического содержания, перемешанные с призывами к чести, храбрости, взывания к небу о ниспослании благ и т. д. Таким образом, религия, история и быт сливались в одно неразрывное целое. Так характер "Влесовой книги" становится понятным: это не курс истории, это сборник религиозных поучений, причем это произведение написано не одним автором, а несколькими. Но в целом "Влесова книга" дает довольно неожиданную картину русского язычества. Дальнейшее изучение материала, в ней содержащегося, даст нам более четкие представления об истории Древней Руси доолегова периода. Исторический аспект "Влесовой книги" - сложный узел. Его надо не отрицать, как стремятся некоторые, а распутывать. Ведь если будет доказана подлинность дощечек - вся древнейшая история нашего народа поднимется на новый, несомненно, более высокий уровень. "Влесова книга" не содержала каких-либо сверхсенсационных сведений, но тем не менее подвергалась в свое время тотальному шельмованию. Приговор ученых, торопливо вынесенный "Влесовой книге", был суров: явная фальсификация. Основным создателем текстов "Влесовой книги" признан эмигрант, инженер-химик, поэт и историк Ю. П. Миролюбов (по другим источникам он учился в Киеве на медицинском факультете и занимался украинской и донской диалектологией). Зачем ему это понадобилось? Советский исследователь О. В. Творогов в своей работе "Влесова книга" (1990), обобщивший предыдущие результаты исследования памятника, утверждает, что свои выводы Миролюбов строил в основном на весьма богатой личной фантазии. "Влесова книга" имеет значительный объем и сложное содержание. Сознание подобной фальсификации, тем более для дилетанта, занятие очень трудоемкое. Зачем в этих условиях понадобилось изготавливать текстовку для якобы существовавших нескольких ДЕСЯТКОВ дощечек, тогда как для подкрепления фантазии хватило бы и считанных штук. Все это не очень понятно... Но удивительно даже не это, а то, что исторические данные "Влесовой книги" отнюдь не подкрепляют, а прямо противоречат построениям самого его создателя. Весь тон исторического содержания "дощечек" противоречит миролюбовским построениям: русская кровь льется рекой, каждый успех оплачен напряжением всех сил. Поражений, скитаний, потерь значительно больше, нежели успехов. Тон дощечек так же трагичен, как и тон "Слова о полку Игореве", фактически это плач по страданиям народа, перенесшего на своем жизненном пути безмерные тяготы. Это совершенно не вяжется с нарисованным нам оптимистическим образом древнейшей истории легкомысленного претендента на авторство дощечек и его же фантазиями. Другой навязчивой идеей Миролюбова было его убеждение в родстве славянорусов с ведийскими ариями. Но, судя по опубликованным переводам, и в этом случае тексты практически не дают оснований- для сближения русов с древними индийцами. Причины у Миролюбова корпеть над опровергающей его же доводы фальшивкой, как видим, не было. В чем же дело? Редакция эмигрантского журнала "Жар-птица" (Сан-Франциско) в своем объявлении об уникальной находке датировала дощечки VI веком н. э. Крайне сомнительно, чтобы хрупкие дощечки уцелели в течение многих веков: в зависимости от условий хранения их приходилось бы время от времени обновлять. Что же будет происходить в таком случае? Предположим, к XIII веку список IX века пришел в ветхое состояние. И вот некий хранитель семейной реликвии переносит древние тексты на новую основу. Многие архаичные слова и выражения при этом ему малопонятны. Что-то он по своему разумению переводит на язык XIII века, какую-то часть слов неосознанно копирует в более привычной для не о орфографии, вносит попутно изрядное количество описок, ошибок и пропусков. Дошедшие до нас тексты являются, скорее всего, копией первой половины XX века с документа, достоверная биография которого неизвестна. В них могут быть языковые наслоения самых разных эпох. Подходить к их изучению можно только с этих позиций. Филологи, исследовавшие "Влесову книгу", высказываются против ее подлинности. Однако рассмотрение их доводов показывает, что они не учитывали фактор разновременных включений, присутствующий, кстати, практически в любом древнем историческом документе. Их данные, освобожденные от предвзятого толкования, рисуют точно такую же картину, какую мы наблюдаем при изучении "Слова о полку Игореве". Тогда, если встать на позиции критиков "дощечек Изенбека", нужно и "Слово" признать стопроцентной фальшивкой. Этот непростительный для критиков-профессионалов промах практически уничтожает всю их аргументацию. Чтобы хоть как-то оправдать свою позицию обструкции по отношению к "Влесовой книге", видимо, критической школе нужно начинать исследования с самого начала. Необходимо добавить, что в работах Миролюбова есть цитаты из "Влесовой книги", которых в опубликованных текстах дощечек не оказалось. Тексты нескольких дощечек обнаружены в архиве Миролюбова только после его смерти, т. е. они были скрыты им от широкого обозрения. Возникает законный вопрос: а все ли скрытые от публикации тексты найдены? Не хранится ли часть материалов у кого-то из душеприказчиков историка в аккуратной обертке с романтической надписью: "Вскрыть через 50 лет после моей смерти". Ведь уничтожить их Миролюбов не мог. Судя по всему, это был патриот и глубоко порядочный человек. Возможно, таким образом он хотел спасти от растерзания научным миром наиболее достоверную, по его мнению, часть наследства Изенбека. Приняв решение о сокрытии, Миролюбов предпринимает героические усилия по самостоятельному вводу в научный оборот этих сведений, подкрепив их собственными изысканиями. Историками "Влесова книга" практически не изучалась. Причина этого кроется в безраздельном господстве в советской исторической науке концепции норманизма. Согласно этой теории русы пришли к славянам якобы по их просьбе-призыву в 862 году с севера и были германцамискандинавами. При таком подходе утверждения "Влесовой книги" о проживании русов в Северном Причерноморье за много веков до их летописного призыва, убежденность в их родстве с аланами могут вызвать у сторонников скандинавской теории лишь скептическую улыбку. Однако комплекс сведений средневековых арабских авторов рисует вполне определенную картину пребывания русов на Кавказе и в Северном Причерноморье задолго до призвания Рюрика. Так, ал-Хваризми, писавший в 30-е годы IX века, помещает область русов в районе Дарьяльского прохода и близ Керченского пролива. Другие информаторы знают средневековых русов как коренных обитателей Кавказа. "Влесова книга" охватывает события с IX века до н. э. по IX век н. э. Повествуется о древней жизни русов в районе Волги, пребывании в Передней Азии, Причерноморье и т. д. В основе исторических сведений "Влесовой книги" лежит весьма связная логическая и хронологическая непротиворечивая историческая повесть. После составления она, видимо, подверглась редактированию. Следы глубокой проработки видны, в частности, в текстах дощечек 7в, 7д. - При этом часть материалов последующими редакторами не понималась. Так, на дощечках 4а, 46 либо смешиваются события IV и VII веков, либо ранний рассказ о русо-готских отношениях не очень умело приспосабливается к описанию более поздних событий. На некоторых дощечках рядом оказались разновременные куски (6а, 96), что можно объяснить перенесением на одну дощечку текстов из разных мест предыдущей редакции памятника. Редакторами осуществляется и посильный перевод слов с устаревшими значениями. Если предположить подложность текстов дощечек, то и в этом случае следует признать: работа по их изготовлению выполнена исключительно талантливым автором. Отсутствие сколько-нибудь существенных аргументов в пользу фальшивости "Влесовой книги" самым серьезным образом поднимает уровень проблемы. В случае подлинности текстов они явятся уникальным историческим источником по языческой истории славян и других народов, подвергая сомнению господствующую скандинавскую концепцию, которая сводится к беспомощному призыву: "Придите и правьте нами!.." Спрашивается, кому это нужно при наличии богатейшей истории отечества? К настоящему времени никого из поколения первых публикаторов и энтузиастовисследователей книги практически не осталось. Их архивы находятся у наследников либо утеряны. Сейчас к этой теме в эмигрантских кругах интерес окончательно упал, что неудивительно при столь длительном ожидании отечественной поддержки защитников памятника. Скудные данные по проблеме "Влесовой книги", введенные в научный оборот в нашей стране, говорят скорее в пользу подлинности текстов. Окончательные же выводы можно будет сделать только после всестороннего изучения памятника на подлинно профессиональном уровне. Хоть и с опозданием почти в четыре десятилетия, но это нужно сделать. Может быть, кто-нибудь из наследников может пролить дополнительный свет на судьбу наследия Изенбека в Бельгии и Миролюбова в ФРГ. Любые новые данные в этой области могут приобрести исключительное значение в восстановлении подлинной истории нашего государства. Источник: http://science.pravda.ru, В. Д. Захарченко |
Therion писал(а): Влесова книга всегда был уверен, что Велесова книга  |
| аха, тоже так думала
у меня есть в эл. варианте..там написано "Велесова" _________________ "Странники, эхо миров, Летящие в воздухе искры небесных костров." |
| в литературе встречаются оба названия |
| ...так называемая 'В(е)лесова книга' не выдерживает никакой лингвистической экспертизы как претензия на аутентичный древнеукраинский памятник, так как в ней нет ни единой страницы без очевидных фальсификаций. Так, по подсчетам члена- корреспондента НАНУ Ореста Ткаченко, в этой относительно небольшой по объему 'дохристианской книге V - нач. IХ в.' немного немало 439 церковнославянских форм, включительно с названием Велесова, которые являются признаком старославянского (древнеболгарского) языка. Кроме того, в 'рукописи' пестреют слова из большинства современных славянских языков, которые вместе с стилизованными старославянизмами образовывают 'своеобразный панславянский суржик', а также существуют другие языковые бессмысленности. Да и с точки зрения достоверности содержания 'памятник' довольно уязвимый. В частности, в соответствии с этим произведением, славяне пришли на средненадднепрянские земли из Индии, что противоречит любой из актуальных теорий их прародины, а по дороге образовали ряд городов в европейской части России (именно форма 'оу РосiЬ' употреблена в тексте, хотя хороним Россия впервые фиксируется в письменных памятниках с ХV в.) и лишь потом их предводитель Кий основал Индикиев (такое название младшего прежде созданных русских городов Киева за 1500 лет его существования никто нигде и никогда не упоминает). Из Индии славяне пришли язычниками, готовыми к принятию христианства, настоящей верой которого является православие, а западные славяне (то есть католики) исповедуют искаженную веру. Неважно, что раскол христианства, с позиции приписываемого 'памятнику' времени, произойдет лишь в XI-XIII вв., то есть где-то через пятьсот лет 'после' написания книги, главное идея. А она стоит любой фальсификации, так как призывает все 'славянские ручьи слиться в Русском море'. Поэтому и стоят на пути мифотворцев языковеды, которые 'не понимают' важности идеи и по результатам научного лингвистического анализа текста не подтверждают аутентичности 'памятника', в один голос за Ткаченко утверждая: 'Из самого языка, а тем более мешанины слов в 'В(е)лесовой книге' и непосредственно из ее содержания вытекает, что по крайней мере в основной массе в настоящем виде это произведение великогосударственническо-российское, евразийское, христианско-православное, основной идеей которого является создание всеславянской православно-христианской империи под руководством русских, и эта идея, чтобы она была легче усваиваемой и вместе с тем приобрела характер священного завета прославленных славянских предков, завуалирована 'под старину' с помощью своего 'всеславянского языка'. И надо быть или предельно наивным, или слишком ослепленным желанием видеть в желаемом соответствующее действительное, чтобы в этом лишь слегка замаскированном политическом памфлете государственника-шовиниста видеть 'скрижали бытия украинского народа', так как более вероятно - это 'скрижали небытия' (государственного и, наверное, и национального) украинского и других славянских народов, за исключением русского'. Пусть голоса языковедов не слышат те, кому их невыгодно слышать, но почему заложниками фальсификаторов стали Министерство образования и науки Украины и вся школьная молодежь, которая изучает эту антинаучную и анахроническую в отношении приписываемой тексту 'древности' языковую смесь, это уже вопрос, который в цивилизованной стране никогда бы не ставился.
Болезнь роста ("День", Украина) http://www.inosmi.ru/translation/233448.html _________________ Ин дер гросен фамилие нихт клювен клац-клац  |
| andy ice
ужас какой  теперь украинцы себе еще и Велесову книгу приписывают |
| Therion
не себе. на базе неё выстраивают теорию "древних укров", от которых пошли русские. _________________ Ин дер гросен фамилие нихт клювен клац-клац |
| Александр Асов
«Книгу Велеса» уже много раз пытались опорочить, а то и «похоронить». Над дощечками рунической книги даже была прочитана отходная: «пусть будет мир над ее разбросанными в разных изданиях и архивах перьями»1. И вот уже, как утверждают организаторы панихиды, похоронная процессия будто бы включила в себя всю отечественную академическую науку... Как вдруг выяснилось, что лучшие из ученых мужей провозглашали и провозглашают в адрес той же «Книги Велеса» здравицы. А участники «похорон» с недоумением замечают, что они несколько поторопились заказывать венки, ибо книга более чем жива: она расходится сотнями тысяч экземпляров, что для нашего времени и для литературы богословской и исторической исключительный случай. С 1953 года, со времени первого сообщения в зарубежной печати о существовании «Книги Велеса», вышло уже около трех десятков книг на пяти языках и более сотни статей в периодической печати, многие из которых достойны переиздания и сегодня. Замечу, что все авторы занимались сим вопросом профессионально, у многих из них есть соответствующее образование и научные степени в этой области (кандидатские и докторские), есть сложившиеся научные школы, есть ученики и пр. и пр., но их по-прежнему честят дилетантами. Нашим противникам приходится делать вид, что они не замечают, как «Книга Велеса», несмотря на их сопротивление, занимает должное место в академической науке и в системе образования. Не за всем происходящим удается ныне следить, но до меня доходят работы педагогов (в том числе одного доктора и двух кандидатов наук), посвященные преподаванию «Книги Велеса» в высшей и средней школе, а также работы философов, психологов, юристов, политологов, религиоведов и т.д. Словом, идет обычная спокойная академическая работа и нашей группе приходится поневоле и по мере сил часто выполнять работу соответствующих академических структур. Замечу, и они, и мы — организации общественные, но мы, в отличие от наших оппонентов, не получаем государственной поддержки, а она очень бы пригодилась для издания научных монографий, ибо эта литература вовсе не коммерческая и издавать ее на свои средства и средства энтузиастов-издателей крайне трудно, а зачастую и невозможно. И тем более таковая помощь была бы нужна для организации поисков (в том числе с привлечением спецслужб) рунических славянских рукописей, исчезнувших не столь давно из отечественных архивов. Ныне идет настоящая информационная война между защитниками и противниками подлинности «Книги Велеса». О защитниках уже было сказано, а кто выступает против? Во-первых, противники подлинности «Книги Велеса» за все эти годы не сотворили ни одной монографии, разоблачающей «Книгу Велеса», и ограничились только короткими статьями в периодической печати. И по объему, и по заключенной в них информации их статьи не составляют и тысячной доли от исследований защитников памятника, тем более что из статьи в статью противники, подобно «органчику» М. Е. Салтыкова-Щедрина, повторяют одно и то же последние сорок лет. Мы слышим все те же давно опровергнутые нами куцые псевдонаучные «доказательства» поддельности дощечек. Каждый довод противников уже был рассмотрен, и не один раз, но с их стороны диалога нет, нам приходится разговаривать с заведомо «глухим» собеседником. Так с кем же мы боремся? Оказывается, в основном с учеными, которые вовсе не являются специалистами в данной узкой области знания, то есть с дилетантами. Причина же сей борьбы, которую ныне редко обнаруживают принародно, далека от науки, чаще она политическая, реже мировоззренческая. Активнее всех в последнее время в зарубежной и отечественной печати (в том числе и в академической) выступает против доктор исторических наук, ведущий сотрудник Института этнологии и антропологии РАН некий В. А. Шнирельман2. Сей ученый муж при советской власти занимался изучением «происхождения скотоводства», а в новое время перекинулся на борьбу с русским национализмом и «язычеством», причем это произошло после того, как он два года работал приглашенным ученым в Международном центре имени Вудро Вильсона в Вашингтоне, где стал последователем еще одного противника «Книги Велеса» и махрового русофоба — политолога Уолтера Лакера (а также его начальника Збигнева Бжезинского) из филиала ЦРУ, известного своей антисоветской и антирусской деятельностью Центра стратегических и международных исследований. Кстати, Шнирельман в своих писаниях часто цитирует книгу «Черная сотня» У. Лакера с главкой о «Книге Белеса» (переводилась и была издана у нас в 1994-м). Вернувшись в Россию, Шнирельман и К° организовали отделение Иерусалимского еврейского университета в Москве, а также активно занялись проблемами межнациональных отношений в России, особенно не скрывая ни источников финансирования, ни целей своей «работы», мягко говоря далекой от национальных интересов нашей страны (все это они подробно освещают на своем интернетовском сайте). Ну, с сим «специалистом» и бывшим археологом все предельно ясно. Однако не все в современной российской академической науке делается с благословения спецслужб иностранных государств, хотя их влияние не следует преуменьшать. К примеру, историка В. П. Козлова подвела его приверженность к «отрицательному источниковедению». В силу склада характера и образа деятельности он везде ищет только фальсификации, повторяет и обобщает то, что писали об этом другие авторы. И сия работа, в отличие от трудов «специалистов» типа Шнирельмана, не совсем бесполезна, ибо за ней стоит вполне конкретное изучение архивов и старых изданий. Такие добросовестные работы бывает полезно читать. Жаль только, что ныне процветает лишь «отрицательное источниковедение», но уж лучше пусть будет такое, чем никакого. Доктор филологических наук, литературовед и источниковед 0. В. Творогов, выступавший в академической печати против «Книги Белеса», с точки зрения академической науки имеет на это прав не более, чем, скажем, я или украинец Б. Яценко (автор украинского издания «Книги Велеса»), все мы — литературоведы, не посчитавшие нужным для себя найти время для получения научных степеней в области палеографии и языкознания (у меня-то еще все впереди). Оказывается, историк В. П. Козлов транслирует точку зрения литературоведа 0. В. Творогова, а тот, также не являясь специалистом в сем вопросе (и потому наделав в своей работке о «Книге Велеса»3 массу непростительных ошибок), в основном повторяет то, что писала до него единственный палеограф среди всех наших противников — ныне покойная Л. П. Жуковская. Ну а она-то что писала? Оказывается, единственная работа Жуковской, которую и в самом деле можно признать опытом экспертной оценки, и притом только одной дощечки (всего их 43), была сделана ею сорок лет назад! Занимает она всего две странички в академическом журнале «Вопросы языкознания» за I960 год. Крайне интересна эта работа. Целую главу в научном издании «Велесовой книги»4 я посвятил разбору ее доводов. Оказалось, что Лидия Петровна в этом и других своих коротких отзывах всегда отмечала те особенности языка «Велесовой книги», которые... подтверждают ее подлинность. Именно так! Лидия Петровна, как грамотный палеограф и языковед, очень последовательно выделила в языке «Велесовой книги» те языковые признаки, которые ею же были отмечены и в языке берестяных грамот5, а они не могли быть известны никакому трижды гениальному фальсификатору, ибо «Велесова книга» была известна еще в XIX веке, скопирована в 20-х годах XX века, опубликована и размножена в 50-х, до открытия писем на бересте. К тому же она прямо заявляла, что шрифт, использованный при написании дощечек, не вызывает возражений. То есть на самом-то деле она пришла к выводу о подлинности дощечек! Я в своем издании поставил рядом цитаты из ее статей о дощечках и о берестяных грамотах. Когда речь идет о берестяных грамотах, она говорит, что данный отмеченный ею признак говорит об особенностях новгородского диалекта, отличающих его от книжного старославянского языка. А когда она находит его же в дощечках, вдруг говорит о том, что это... подделка. Она будто забывает о своих исследованиях берестяных грамот. Но загадочная забывчивость объясняется просто: достаточно вспомнить, что сия статья вышла в I960 году и что она была ответом советской науки на «происки» белой эмиграции, публиковавшей дощечки. В своем выступлении в Доме ученых Лидия Петровна прямо говорила о том, что эту ее работу курировали сотрудники госбезопасности. А из приватной беседы мне стало известно, что о сем «грехе» она на старости лет, как человек верующий, исповедовалась и ее исповедник (замечу, в глаза не видев дощечки «Книги Велеса») одобрил такого рода борьбу с «язычеством». Однако любому непредвзятому человеку ясно, что нельзя верить подобным вынужденным заявлениям. Тем более что и выглядят они на редкость странно, а это можно понять, и не имея специального образования. Приведу простейший пример. Вот Козлов в своей статье повторяет довод Жуковской и Творогова, что древние новгородцы не могли смешивать «ч» и «щ». А между тем та же Жуковская в книге о берестяных грамотах (с. 76) находит именно этот случай. Обнаружив, что авторы «Книги Велеса» не различают на письме также «ц» и «ч», Лидия Петровна заявила, что древние новгородцы не могли «цокать», но она же писала, что они «цокали», в своей книге о берестяных грамотах. Не буду более утруждать читателя научной аргументацией, желающие могут ее прочитать в моем комментарии к «Велесовой книге» (М. 1994). Ни Творогов, ни Жуковская (когда была жива) не опровергали эти и иные доводы. Поддержал сии доказательства и доктор филологических наук Ю. К. Бегунов. Но ни на мои, ни на его замечания со стороны наших оппонентов ответа не последовало. Они предпочитают отмалчиваться. Все дело в том, что отвергать очевидность наших доводов не сможет никто. Ныне можно только наводить туман выглядящими «научно» рассуждениями. Все вслед за Твороговым повторяют басню о том, что будто бы «Книгу Велеса» сочинил Миролюбов в 1952 году (!!!). Миролюбов, который и старославянского-то языка не знал! Он всегда и везде признавал, что не мог понять дощечки из-за того, что не был филологом (по образованию он был химик). А ведь можно вспомнить о том, что дощечки были известны еще в XVIII и XIX веках! Миролюбов, тщательно скопировавший рунический текст «Книги Велеса», почти ничего в нем не понял и очень сожалел об этом. Именно поэтому во всех его книгах, часть из которых является литературно-ис-ториковедческими эссе, с большим трудом можно найти всего несколько фраз, перекликающихся с «Книгой Велеса», да несколько кратких мыслей о ней самой. Их-то и находят и избирательно цитируют противники подлинности «Книги Велеса», тщетно пытаясь приписать авторство дощечек самому Миролюбову. Но в том то и дело, что Юрий Петрович имел собственное видение славянской мифологии и древней традиции. Он был и сам затронут остатками южнорусского «язычества», своеобразно воспринял его и сближал, чуть ли не отождествляя, с индийской традицией. И картина у него, конечно, получилась весьма эклектичная. И только слепой может не видеть то, насколько не похожи частью наивные, а частью заумные писания Ю. П. Миролюбова на наполненные многими смыслами, глубочайшей философией, исполненные величия и бессмертной красоты строки «Книги Велеса»! Но главное то, что «Книга Велеса» — бессмертна, она будет переводиться на все языки, будет изучаться на всех континентах, пока живо человечество и пока есть люди, ищущие духовный путь. А о книгах, написанных Ю. П. Миролюбивым, скорее всего забудут, когда фольклористика и религиоведение сделают следующий шаг. Однако с величайшей благодарностью люди всегда будут помнить о том, что именно он спас копию текстов «Книги Белеса». Будут помнить и имя Али Изенбека и его вестового Игнатия Кошелева, которые в 1919 году нашли и спасли дощечки в разграбленном имении Донских-Захаржевских под Великим Бурлюком. И я надеюсь, что когда-нибудь поставят памятник русскому солдату Игнатию Кошелеву в Великом Бурлюке или, например, в Феодосии, где он спустя два года нашел Изенбека и в последний момент, перед отплытием парохода, передал ему мешок со спасенной книгой и перекрестил дощечки на прощание. Ведь, в сущности, благодаря провидению он пронес и сохранил дощечки «Книги Велеса» в огне и хаосе Гражданской войны. И вот ведь какое дело, даже эту историю об обретении «Книги Велеса», рассказанную Миролюбовым, пытались опорочить. К примеру, Г. С. Белякова в своей статье6 заявила, что в архивах Узбекистана были найдены документы, свидетельствующие о том, что настоящий Али Изенбек в 1919 году якобы был не в армии Деникина на Украине, а... на своей родине, в Бухаре, при дворе эмира, потом в 1920 году он будто бы воевал с красными войсками в Туркмении. Словом, рассказывает историю, представляющую Изенбека вторым Черным Абдуллой из «Белого солнца пустыни». Вообще-то для совершения подобных поисков нужно, чтобы человека вела идея посильнее, чем просто желание написать абзац в разоблачительной статье. И такой человек, одержимый поисками следов «Книги Велеса» в России, нашелся. Москвич Дмитрий Шмелев и группа его друзей съездили в Великий Бурлюк и побывали в бывшей усадьбе Донских-Захаржевских, побывали и в местном краеведческом музее, где узнали много об истории усадьбы и ее библиотеки. Оказалось, что библиотека унаследовала собрание одного из крупнейших древностелюбов начала XIX века, члена Библейского археологического общества и одного из известнейших мистиков того времени, князя В. Н. Неклюдова, и сына его Н. В. Неклюдова (кстати, вот вам еще «кандидаты на авторство дощечек», что же Неклюдовых-то забыли?). Поспрашивали они и местных стариков, которые хорошо помнили о том, что в Гражданскую войну, осенью 1919 года, и в самом деле в усадьбе была расквартирована артиллерийская бригада Марковского дивизиона, 1-го армейского корпуса из армии Деникина. И вот что интересно: тогда белые отступали под ударами красных войск Южного фронта, руководимых членом Реввоенсовета товарищем И. В. Сталиным (вот ведь судьба! ныне и его имя связывают с руническими рукописями славян, будто бы изучавшимися в секретном спецотделе НКВД). Документы этого дивизиона потом были найдены в Центральном архиве Советской армии в Москве (и в Бухару за сим вовсе не нужно было ездить!). Так вот, там и ныне любой желающий может ознакомиться с одним интересным документом (ф. 39699, оп. 1, д. 5, л. 317 б). Это приказ от 13 августа 1920 года начдива Марковского дивизиона Третьякова, и не кому-нибудь, а именно полковнику артиллерии Изенбеку. Так что был такой полковник в Марковском дивизионе! А как же быть со сведениями Г. С. Беляковой? Я к ней обращался и услышал в ответ только одно: «меня вынудили». И тут я стал относиться к сведениям, сообщенным Галиной Сергеевной, с гораздо большим уважением, ибо оказалось, что в 1990 году дело «Велесовой книги» по-прежнему (то есть с I960 года!) курировалось «органами», они и сообщили ей данные архива туркестанской ЧК. И, возможно, от их позиции или от позиции перестраховывавшихся издателей и рецензентов, зависело издание ее собственной книги. Однако очевидно также, что с товарищем Суховым в пустынях Туркестана сражался какой-то другой Али Изенбек — мало ли людей с такой фамилией и даже именем можно найти в Средней Азии? А всерьез говорить об этом следует только после изучения всех документов. Но все эти исследования уводят нас от истинных следов «Книги Велеса». Ведь не по следам Изенбека нужно идти в поисках следов дощечек, а по следам Задонских и Неклюдовых. И этот след вывел нас на имя А. И. Сулакадзева, замечательного собирателя древностей начала XIX века. Судя по всему, именно у его наследников Неклюдовы купили «дощьки». Об этой возможности впервые заявила Жуковская, ибо в каталоге этого собирателя в начале XIX века значились 44 дощечки книги, именуемой им «Патриарси». И конечно, ею было указано имя Сулакадзева как возможного подделывателя дощечек. Но мы продолжили поиск и выяснили, что в 1800-х годах Сулакадзев сам купил дощечки у другого антиквара— П. П. Дубровского (основатель Публичной библиотеки в Санкт-Петербурге), в его каталогах дощечки с рунами отметил знаменитый немецкий библиограф Ф. П. Аделунг. Сам же Петр Петрович Дубровский привез раритет в числе многих иных из Франции, объятой тогда смутой Великой французской революции. Помогал ему приобрести рукописи известный якобинец, франкмасон П. А. Строганов, бывший во время смуты библиотекарем в Версале (он был членом клуба «Друзей Закона», заседавшего в бывшей королевской библиотеке). А изначально, в XI веке, руническая славянская библиотека принадлежала французской королеве Анне Ярославне, дочери Ярослава Мудрого, которая была выдана замуж за короля Франции Генриха I и привезла с собой во Францию обширную славянскую библиотеку. Идя по следу дощечек «Книги Белеса», нами также была обнаружена в рукописном собрании РНБ (в Санкт-Петербурге) копия еще одного документа из той же загадочной библиотеки Анны Ярославны. Это оказался «Боянов гимн» IV века! Найдены были нами следы иных рунических славянских рукописей из этой библиотеки, но, для того чтобы проверить их, нужно иметь доступ в архив ФСБ в Москве. Дело в том, что следы этой рунической библиотеки уводят нас в архивы ЧК за 1919 год. Тогда из Эрмитажа, из библиотеки Николая I, была вывезена в Москву последняя часть рунических рукописей Сулакадзева—Дубровского. Но пока сей архив нам недоступен. Поиск сих пропавших рукописей — дело государственной важности. Без положительного решения по этому вопросу наших политиков и без помощи «компетентных органов» нам не обойтись. Ныне очевидно, что идеи, высказанные волхвами Древнего Новгорода на страницах первой русской летописи, оказались равно близкими всем русским людям вне зависимости от их убеждений — и «правым», и «левым», и монархистам, и коммунистам, и демократам, и либералам, всем, кому дорога Древняя Русь и современная Россия. Идеи, заключенные в этой книге, могут и ныне оказаться теми «скрепами», которые соединят наше раздираемое противоречиями общество. И, понимая это, многие современные политические силы в нашей стране начинают присматриваться к этой книге, обсуждать ее и использовать ее древние символы и идеи. «Книга Велеса» — жива. И в будущем ее влияние будет только расти — как у нас в стране, так и за ее пределами. Примечания 1. Козлов В. П. Дощечки Изенбека.//Родина, № 4. 1998. С. 36. 2. Мифы неоязычества и «Книга Белеса» (из. кн. Russian Neo-pagan Myths and Antisemitism. Jerusalaem: ACTA№ 13.1998). Исследования по неотложной этнологии (№ 114. M. ИЭА РАН. 1998). Также статьи в журнале «Итоги» (№ 15(150). 1999). 3. Имеется в виду его издание в ТОДРЛ (Т. 43. М. 1990), где собственно анализу памятника уделено несколько страниц: две с «научными» размышлениями самого О. В. Творогова, а остальное — это публикация копии защитника подлинности памятника Б. Ребиндера. 4. Велесова книга. М. 1994. 5. Жуковская Л. П. Новгородские берестяные грамоты. М. 1959. 6. Альманах «Русская старина» (Вып. 1.М. 1990). |
Therion писал(а): для организации поисков (в том числе с привлечением спецслужб) рунических славянских рукописей_________________ Ин дер гросен фамилие нихт клювен клац-клац |
Страница 1 из 1
| |
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах Вы не можете вкладывать файлы Вы можете скачивать файлы |